Гипосенсорная камера (камера флоатинга) и ее возможности в лечении онкозабований

В статье рассмотрена возможность применения этой камеры как для восстановления уровня мелатонина, так и для поднятия его уровня даже выше нормы.

Погружение в состояние заглубинного сна для снятия провоспалительных последствий и сцепленных с ними Болезней Цивилизации в т. ч. и раковых заболеваний.
Термин «Гипосенсорная Камера» предложен автором книги: АКТИНОРИТМИЧЕСКОЕ ЛЕЧЕНИЕ. Аналог этой камеры в интернете можно посмотреть под названием Флоатинг Камеры.
Все мы знаем о лечебных свойствах сна. Сон — это лекарство почти от всех болезней. Без сна мы не сможем и три дня прожить. После сна человек обычно молодеет, чувствует себя лучше, самовосстанавливается. Сон как бы «смывает» все наши физические и психические проблемы, болезни. Сон — это универсальное лекарство. Помощь идёт на всех этажах иерархической пирамиды систем организма. Во сне творится какая-то алхимия. Чем глубже уровень проблемы, то есть ниже этаж иерархии, тем больше и дольше должна быть проработка силами целебного сна. Очевидно, особая глубокая проработка очистки имеется и на клеточном уровне для восстановления малигнизированных клеток, то есть перешедших на режим онкологического существования. В первую очередь происходит снятие на их мембранах последствий провоспалительного пожара. Клетка начинает «вспоминать» свой первоначальный статус и предназначение. Онкологические клетки побуждаются к перестройке и возврату на прежний режим работы, то есть репарации своих органелл и структур, если они «застряли» на новом онкологическом режиме. Или же запускаются механизмы апоптоза. Онкология связана с переходом на глубинный гликолиз, причем такого, из которого клетка не может сама своими силами выйти. Для этого ей нужно внешняя помощь, «спасательный круг».
Для того, чтобы клетка вышла из цейтнота глубокого гликолиза, она должна запустить операторные функции на своих мембранах, запускающих обратный процесс выхода из гликолиза. Но у онкологических клеток эти операторные структуры не работают, так выгорели их цилии и сенсорный дисплей из-за хронического провоспалительного статуса. На мембранах клетки имеются два дисплея: один отвечает за управление и поддержку аэробной энергетики клетки, а другой за функциональное состояние клетки, сохранение дифференциального статуса. В случае повреждения на дисплее неспецифических сенсоров, ответственных за энергетику, клетка переходит на путь малигнизации, онкологического перерождения, а в случае повреждения второго дисплея клетка переходит на путь дегенерации. За восстановление этих дисплеев и их четкую работу ответственны особые гормоны, которые срабатывают только в ночное время. В норме эти цилии могли бы восстановиться, но из-за энергетического тупика аэробного метаболизма не могут запуститься митохондрии. Без аэробной энергетики митохондрий не могут запуститься, включиться необходимые программы и механизмы репарации – восстановления поврежденных структур клетки. Эти программы могут осуществляться только в аэробных условиях. Вся система регулировки клетки заходит в тупик безвыходности.
Сомнения могут вызвать, что какие-то вещества-регуляторы, которые вырабаты-ваются ночью, могли бы повернуть развитие опухоли вспять. Тем более если эта опухоль уже огромных размеров. Ведь для этого надо вытащить опухоль из гликолиза и запустить репарацию. А если опухоль гигантского размера, то никаких веществ-регуляторов не хватит для ее перестройки.
Тем не менее имеются факты, подтверждающие это. Просто нам об этой возможности пока еще ничего не известно. Такие случаи приводят только в замешательство врачей.
Итак, известны ряд случаев самоисцеления рака, которым так и не даны научные объяснения.
Показательными являются следующие случаи излечения. Например, Анита Мурджани написала книгу-отчет: «Моя победа над раком», где изложена история заболевания и ее полного удивительного самоисцелении от лимфомы на терминальной стадии, когда больная в предсмертной стадии впала в кому … Но затем произошло чудо, пациентка очнулась и начала выздоравливать.
Похожий случай на собственном примере описывает Вианна Стайбл в книге: «Тета-исцеление: Уникальный метод активации жизненной энергии». У неё тоже была огромная опухоль лимфомы на ноге. По непонятным причинам опухоль неожиданно начала обратное развитие и исчезала.
Проведение анализа этих случаев, позволило выдвинуть концепцию, что во всех этих случаях запущены мощные механизмы гашения провоспалительных процессов как центрального генеза, так и на уровне клеток. Одновременно был погашен и тотальный стресс, то есть триада Селье. Процесс перешёл с генерализованного уровня провоспаления на локальный, а затем по тем же причинам запустились механизмы снятия локального провоспаления и активирования механизмов репарации на фоне апоптоза онкоклеток.
Запуститься такие механизмы могут только при сочетании определенных условий. Обращает на себя внимание то, что в первом случае процесс исцеления начался в глубокой коме больной. Во втором случае, по описанию В. Стайбл, процесс излечения она связывает с неким тета-ритмом, погружения мозга в покой, которого она достигла. Это фаза глубокого расслабления мозга, выходящего за пределы расслабления в обычном сне. Только так снимаются все ограничения по дозированной ограниченной выработке мелатонина. Его выработка переходит из циркадного ритмичного производства в непрерывное, причем в огромных количествах лавинообразно.
Это означает, что такие механизмы самоизлечения организма от рака существуют. Причем даже в крайней, терминальной стадии и даже при опухолях огромного размера! Следовательно, разваливается версия врачей, что перерожденные онкоклетки, а значит и опухоли не могут уходить сами с помощью сил организма и поэтому их надо только истреблять, уничтожать. Противоопухолевый иммунитет тоже пока проблематичен.
Становится очевидным, что организм борется с опухолевыми клетками не за счет иммунитета, а путем «смывания» их программ. Мелатонин просто расклинивает «заклинившие» клеточным программы гликолиза, выводит их из ступора.
Приведенные случаи исцеления явно завязаны на противостояние механизмам провоспаления и запуска механизмов апоптоза и регенерации в опухоли. И в первом, и во втором случае исцеления однозначно свою роль смог сыграть мелатонин.
Обращает на себя внимание, что механизмы самоизлечения запустились не на стадии бодрствования, а на некоторой «фазе морфея», то есть глубокого каталептического сна. Может здесь и разгадка, ключ к технологии исцеления рака? Это означает, что необходимо сделать глубокое расследование этого механизма. Очевидным становится, что с механизмами провоспаления здесь удается справиться с помощью запредельного повышения уровня мелатонина и полным подавлением гормонального крыла стресса триады Селье. Стресс и провоспаление снизились до нуля, «смылись». Мало того, так еще запустились активные механизмы репарации, чего в обычных условиях не удавалось никогда. Но такая коррекция онкоклеток возможна только в условиях целого организма. Этого невозможно достигнуть в культуре тканей где раковые клетки никогда не нигилируют, а продолжают бесконечное деление. В приведенном случае в пределах всего организма удалось запустить этот механизм нигиляции. В обычных повседневных условиях этот механизм не запускается.
Уровень мелатонина в таких глубоких фазах зашкаливает выше нормальных. Именно это запредельное повышение мелатонина как морской волной смывает и гасит самовозгорающийся пожар провоспаления.
В связи с этим мною предложено рассмотреть возможности искусственного погружения организма человека в такое глубокое состояние на длительный период.
Анализ всего имеющегося опыта, показывает, что в наибольшей степени этому подходит применение ГИПОСЕНСОРНОЙ КАМЕРЫ. Научиться погружать человека в это каталептическое состояние – это такой же уровень сложности, как и полёт на Луну. Мною этот вопрос как новой технологии исцеления рассматривается впервые.

Анализ потенциальных возможностей и механизмов гипосенсорной камеры.

В экспериментах на животных многократно и однозначно было показано, что содержание их в определенных длительных, то есть хронических, стрессовых условиях резко усиливает прогрессирование уже имеющихся у них опухолей, а у тех, которых опухолей не было – резко увеличивается процент заболеваемости опухолями. Также имеющийся практический опыт среди больных достоверно подтверждает усиление как заболеваемости, так и степени тяжести заболевания при сочетании их с различными сильными стрессовыми факторами, например, различные длительные душевные переживания из-за неустроенности, длительных проблем в личной жизни, душевные и моральные потрясения, депрессия, душевная боль и трагедия, переживания из-за смерти близких и дорогих людей и многое другое, что хронически травмирует психику и душу людей.
Итак, существует еще и стрессовая компонента для прогрессии ракового заболевания. Если существует эта компонента, то отдельное внимание надо уделить её преодолению.
Следует понимать, что существует группа опухолей не сцепленная с внешними факторами, как например стресс. Природа таких опухолей может быть завязана как изначально генетическая, то есть предрасположенность к ненормальному развитию ткани в виде опухоли. Примером может быть нейрофиброматоз Реклингаузена. Удивительно, что такого типа опухоли не проявляют провоспалительную компоненту. Они могут быть гигантских размеров, по весу преобладать даже вес самого организма, но при этом организм не погибает от вторичной побочки опухоли. Не проявляют провоспалительную побочку и доброкачественные опухоли.
В тоже время опухоли приобретенные все имеют провоспалительную компоненту. Это означает, что механизмы зачатия и развития их разные. Похоже, что в опухолях фиброматоза и доброкачественных нет гликолизной первичной базы, то есть завязанной на энергетику клетки.
С учетом данных о возможности преодоления провоспаления через эпифиз и снятие ОАС интерес представляют данные по достижению состояния метапрограммирования. Это означает, что с помощью особых методов можно ввести организм и все его психические и высшие нервные функции в состояние такого глубокого покоя, когда автоматически отключается ОАС, то есть механизмы хронического внутреннего дистресса. В этом случае, когда отсутствует прессинг «патологических колец» высших отделов мозга, начинается процесс автоматической корректировки в более глубинных отделах мозга. Происходит перебалансировка сил центров регуляции, в том числе и гормональной и нейромедиаторной. Они переходят на исходное изначальное состояние или даже на ювенильное. Высшие отделы мозга самоперепрограммируются. Происходит возврат на нормоконстанты гомеостаза здоровья. Этот гомеостаз изначально запрограммирован на оптимальные функции и константы, присущие для здоровья. Снятие патологических колец позволяет включиться автоматическим системам подстраивания, подрегулирования функций, возврат их в норму.

Корректировка баланса парасимпатического и симпатического отдела вегетативной нервной системы, то есть «срединного мозга».

ОАС и генерализованный процесс провоспаления всегда сопряжены с этой системой мозга, ведающей за баланс нейромедиаторов. Именно эта система перекошена на последних этапах развития опухоли. Она же истощает защитные нейровегетативные силы организма. Иссыхают русла нейромедиаторов отвечающих за свежесть и бодрость организма, его хорошее настроение и работоспособность. Истощение этой системы не позволяет даже ночью человеку полноценно отдохнуть, вернуть силы, содействовать выработке мелатонина. Корректировка деятельности этой системы возможна только в глубоком сне, при длительной тета-фазе.
Актиноритмическое нулевое воздействие на организм.
Это полное отсутствие света, как мы поняли, может быть лишь частью того более глубокого и радикального воздействия с целью восстановления до нормы глубинных функций мозга, работы гипоталамуса, восстановления гормонального оптимума, снятия дистресса и ОАС.
Свет является лишь одним из пяти сенсорных компонентов воздействия на организм. Но это важнейший канал корректировки, настройки.

Основные каналы регулировки мозга

К ним относятся тактильный, тепловой, слуховой, обонятельный. Многие исследователи ставили целью научиться на время отключать эти пять входных каналов, с помощью этого изменять параметры работы ряда функций, вернее, вмешиваться и управлять автоматической работой организма, его вегетативными функциями, а также подсознанием.
Осуществить эту мечту мягкого безвредного отключения сразу всех входных каналов с целью введения организма в особое состояние, нечто подобное каталептическому, вернее трансгипнотическому, с последующим сохранением автоматического, самого древнего режима самоуправления не удавалось никому из научного мира. Предположительно, это состояние достигали в единичных случаях йоги.

Опыты Дж. Лилли по погружению сознания

Он наиболее близко подошел к осуществлению этой идеи, работая в исследованиях для Пентагона. В его книге “Центр циклона” описаны результаты достижения неких особых состояний и режимов работы головного мозга. Этого смогли достичь с помощью разработки технических средств, обеспечивающих условия, равноценные невесомости, достижимых в неземных условиях, снимающей чувства гравитации.
В принципе, все остальные четыре входных канала технически отключить несложно. Именно чувство гравитации при отключении во сне всех пяти чувств восприятия продолжает функционировать, что создает ряд неудобств во сне, застой крови и недостаток ее поступления в определенные части организма. Это заставляет спящего постоянно ворочаться, менять свое положение, а значит, держать на высоком бодрствующем уровне определенные центры, связанные с гравитационным контролем и кровенаполнением органов. Значит, работает мощный доминантный неугасаемый во сне очаг возбуждения, который никогда не затухает и не позволяет пройти в более глубинные стадии релаксации и сна.
Именно эти стадии глубинного сна представляют интерес для наших целей, а именно достичь тех состояний, в которых стали возможны эффекты исцеления от онкологии изложенные выше. Только так можно раскрепостить вегетативный мозг и запустить производство гормонов молодости и исцеления.
Редко во сне мы теряем чувство гравитации и именно тогда нам начинают сниться эйфорические сны левитации, то есть полёта во сне. Именно такие сны с левитацией обеспечивают наиболее высоко полноценный отдых.
К сожалению, Лилли в своих исследованиях проник не глубже психоэмоциональных структур. Обычно это проявляется в появлении галлюцинаций, “видений”, то есть реакции, подобные при приеме наркотиков, например, ЛСД. Полного отключения коры и подкорки не происходило. Наоборот, происходит обратная реакция возбуждения определенных центров, парадоксальные реакции, утомляющие и истощающие испытуемых так же, как и прием наркотика. Здесь явно нет глубокого торможения, подавляющего циркадные ритмы. Важно достичь такого глубокого погружения, когда отключаются уровни регулировки циркадного ритма. Организм не должен выходить из фазы сна по достижению определенного времени, то есть к утру. Время, отведенное к пробуждению, регулируется автоматически и подогнано так, что все механизмы регулировки сна за счет уровня мелатонина подводят неминуемо к пробуждению в заданное время. Если бы этот механизм просыпания был отключен, то уровень мелатонина продолжал бы накапливаться и создавалась бы ситуация совершенно иного физиологического состояния, близкого к эмбриональному. Управление вегетативными процессами в этом случае осуществляется на совершенно иных принципах, чем у взрослых людей. Науке известны случаи беспробудного сна десятилетиями. Механизмы их неизвестны. Но очевидно это какой-то центр из нервных клеток регулирующий механизм просыпания.

Что общего между коматозным состоянием и погружением сознания?

В случае с Анитой Мурджани можно утверждать, что процесс пошел так: из-за интоксикационной стадии провоспаления её мозг (высшие отделы психики, эмоций и вегетатики) впал в коматозное состояние, практически отключился. Довление высших отделов коры головного мозга и симпатического отдела вегетативной нервной системы остановилось, но растормозились глубинные отделы регулировки, в том числе и эпифиз.
В развитии комы важную роль играет нарушение функции ретикулярной формации с выпадением активирующего влияния на кору головного мозга и угнетение функции подкорковых образований и центров вегетативной нервной системы.
В обычном случае это означает постепенное отключение и отмирание мозга в бессознательном состоянии. Но особенностью стало то, что это позволило на этом фоне сработать механизму усиления работы эпифиза, он не отключился, а наоборот раскрепостился от «оков». В это время стал активно нарабатывать беспрерывно мелатонин. В таком глубоком состоянии уходит непрерывная невыносимая боль, а взамен ощущения блаженства, покоя, умиротворения. Организм в этой ситуации всё еще оставался жив, что позволило «смыть» провоспалительную острую фазу болезни и выйти из пике, критической мортальной фазы. Организм погибал не из-за самой опухоли, а из-за её последствий, то есть острой провоспалительной разрушающей весь организм фазы, смысл которой наша медицина не понимает и не может ей противодействовать. Это позволило понизить уровень провоспалительной кризисной фазы, отступить от черты мортального исхода. После выхода организма из комы, он все еще продолжал оставаться в том же состоянии полусна и перепроизводства мелатонина. Именно он влиял на онкоклетки. Это повлияло на клеточный уровень, то есть активного воздействия на опухолевые клетки с переориентировкой их на выход из гликолиза. В этих же условиях стал возможным запуск программ на апоптоз онкологических клеток.
Следует отметить, что Анита находилась в коме около трех дней. В это время организм был освобожден полностью от питания. Похоже, что такое сочетание голода и мелатонинового перенасыщения и создали особые условия для переключения онкоклеток на новые программы, а вернее – апоптоза. Похоже простого мелатонинового персистентного наводнения еще недостаточно. Клетки должны находится в состоянии голода. Это многократно усиливает эффект мелатонина по снятию провоспаления в опухоли. Апоптоз значит запускается только в условиях отсутствия провоспалительного процесса. Он перекрывает механизмы апоптоза.
Если бы мы научились искусственно повторять такой процесс глубокого расторможения подкорки, то мы бы научились возможности раскрыть сокрытый механизм противодействия организма онкоклеткам. Очевидно здесь же лежат механизмы противодействия и сенелитическим провоспалительным процессам и раздвижения пределов жизни человека.
Рубеж, на который удалось выйти Д. Лили не позволил пойти дальше, чем изучение изменений на уровне высшей работы мозга, то есть коры мозга. Его привлекли различные паро-нормальные феномены. Но феноменальные возможности запрятанных механизмов самоисцеления на раскрепощенных глубинах подкорки он не увидел. На большее Лилли и не рассчитывал, да и не мог. Ведь каждое погружение в это необычное состояние могло продолжаться не больше того периода, чем позволяет механизм циркадности, то есть естественного ритма чередования фаз бодрствования и сна. Этот циркадный барьер, который обеспечивается врожденными механизмами, то есть особым ритмоводителем ему преодолеть не удалось. Более глубокого погружения и расслабления верхних отделов мозга ему достичь не удалось.
Там, за пределами этого рубежа, лежит царство еще более глубинных структур.
Сон, торможение, покой, достигаемый в камере невесомости, отличается от гипноза тем, что глубина тормозных процессов здесь намного глубже. Иррадиация торможения настолько мощна, что “затапливает” бурлящей волной большое количество энергетических станций, возбужденных и перевозбужденных до патологии центров, а также застойных патологических колец-доминант. Происходит тотальное их подавление, а множественное и равномерное их подавление приводит к их равновесному состоянию. Каждый центр почти не связан с другим и работает на автономном минимальном режиме работы. Это может привести к снижению в дальнейшем порога чувствительности ряда центров, например, в гипоталамусе, разрыву патологических цепочек. Становится возможным, реальным достижение ранее невозможного, то есть снижения элевационных механизмов, снижается чрезмерная активность и перевозбужденность многих ядер гипоталамуса. Последнее хронически истощает, изматывает подведомственные ему системы, приводящие всю эту линию работы в разнос, что на уровне ряда органов-мишеней приводит ко многим патологиям, в том числе и опухолевым. Многие центры активности возвращаются в то изначальное состояние, в котором они были до начала проявления патолого-функциональных отклонений. Следовательно, возможности излечения в гипосенсорной камере позволяют делать уникальные вещи, что не позволяет делать ни один другой метод.
Гипосенсорная камера, снимая надежно и гарантированно хронический дистресс и ОАС, исключает их как ведущую компоненту во многих системных хронических заболеваниях. Это существенно увеличивает шанс излечения ряда системных и инкурабельных болезней, становится намного шире и диапазон излечиваемых болезней, которые ранее считались практически не излечиваемыми.
В своих исследованиях Дж. Лилли правда ставил себе в задачу совершенно иные цели – научиться управлять подсознанием, подкоркой. Он и не подозревал, что разработанные им условия погружения организма в особое “летаргическое” состояние позволяет решить многие другие задачи, а самое главное – восстановления здоровья, излечения от многих болезней, а также приближение к программам по омоложению организма, его реювенилизации. Поэтому, нами эти камеры еще называются “ювенальными”. Мы исходили при этом из того, что старение, как и многие болезни возраста связаны с так называемыми элеваторными механизмами, происходящими в гипоталамусе и других диэнцефальных структурах мозга. Это означает, что во всех этих случаях происходит повышение порога чувствительности многих центров гипоталамуса, то есть повышается толерантность этих центров к запросу с периферии. В конечном итоге, вся система вынуждена работать на более высоком режиме гормональной работы, постепенно выходит за пределы оптимума и работает вразнос, то есть на самоуничтожение. Этот же механизм обеспечивает процессы созревания организма (адальтус), затем его перезревания, то есть выход за пределы оптимума (матура), а затем и на самоуничтожение (сенелит).
На этих же принципах повышения порога чувствительности высших центральных структур управления, происходят элевационные возрастные механизмы перестроек в различные этапы онтогенеза организма. Эти же физиологические структуры сопряжены и с механизмами содействия синдроматике Болезней Цивилизации, к которым относятся
атеросклероз и многие опухоли.

Прототипы гипосенсорной камеры.

Чтобы проанализировать сущность предлагаемой гипосенсорной камеры обратимся к описанию аналогичных опытов, их целей и результатов по первоисточникам. Процитирую подборку по материалам сенсорной изоляции у Годфруа Ж. (Что такое психология: Т 1: Пер. с франц. – М.р.: Мир, 1992).
Самый известный в научном мире эксперимент с сенсорной изоляцией – это эксперимент, произведенный в Университете Мак-Гилла в 1956 г. Героном и его сотрудниками.
Ученые предложили добровольцам за деньги пробыть как можно дольше в специально устроенной изолированной камере. Все, что от них требовалось, это лежать там на маленькой кровати, причем руки испытуемого вставлялись в длинные картонные трубы, чтобы как можно меньше было осязательных стимулов. Благодаря использованию специальных очков глаза воспринимали только рассеянный свет. Слуховые же раздражители маскировались беспрерывным шумом работающего кондиционера и вентилятора.
Испытуемых кормили, поили, и они по мере необходимости могли заниматься своим туалетом, но в остальное время должны были оставаться максимально неподвижными.
Большинство из них в начале эксперимента были уверены, что это легкий способ заработать, а плюс к тому и продолжительный отдых. Так оно и было на самом деле в первые часы изоляции. Но когда тело отдохнуло, ситуация очень быстро стала такой, что лишь немногие испытуемые были способны продолжать жить в этих условиях больше двух-трех дней. Только небольшая группа выдержала несколько дольше, а максимальное время не превысило шести дней.
Что же происходило – почему ситуация становилась до такой степени невыносимой?
Вначале большинство старалось сконцентрироваться на своих личных проблемах, но вскоре испытуемые стали замечать, что их разум уходит в сторону от этого. Очень скоро они потеряли представление о времени, затем наступили долгие периоды, когда они вообще не были способны мыслить. Чтобы избавиться от монотонности, испытуемые с удовольствием соглашались слушать детские рассказы и даже начинали требовать, чтобы им давали их слушать еще и еще.
Более 80% испытуемых утверждали, что они были жертвами зрительных галлюцинаций: стенки ходили ходуном, пол вращался, углы округлялись, цвета становились такими яркими, что на них невозможно было смотреть. Один испытуемый даже говорил, что "видел" процессию белок, дефилирующих решительным шагом с мешками на плечах. Что касается тела, то казалось, что оно раздваивается, дух (сознание) отделяется и летает по камере, глядя на свою материальную оболочку, лежащую на постели.
Испытуемых подвергали психологическим тестам до, во время и после их пребывания в камере. Почти все показали посредственные результаты во время эксперимента. Многие стали неспособны решить простые задачи на умозаключение или проделать легкие математические расчеты, а у многих наблюдались расстройства памяти. Однако через некоторое время после выхода из камеры испытуемые вновь обретали свои умственные способности.
У исследователей, проводивших этот опыт, не оставалось никакого сомнения, что отсутствие стимуляции приводит к кратковременному полному разрегулированию организма, лишает его всякой возможности самоконтроля и контроля над окружающим миром.
То есть простая насильственная гипоизоляция не может привести к нужным для нас стадиям глубокого погружения мозга.
Лилли (Lilly) – нейрофизиолог, пытался проверить на себе самом, какой опыт организм, погруженный в водную среду, может приобрести в условиях полного отсутствия взаимодействия с привычным ему окружением. Так, Лилли провел несколько часов, изолировавшись в кессонной камере, обычно предназначавшемся для проверки снаряжения водолазов. Это большой резервуар, наполненный водой с высокой концентрацией соли; температура воды близка к температуре человеческого тела. Попав в "кессон", организм оказывается полностью изолированным от внешнего мира. Испытуемый находится в полной темноте, ничего не слышит и, самое главное, находится почти в состоянии невесомости в жидкости, которую его кожа не может чувствовать, так как температура тела и жидкости почти одинакова. Лилли отметил, что в начале эксперимента происходит подъем внутреннего напряжения, которое становится почти невыносимым и вызывает сильное желание выйти из камеры. Но, когда человек решает все же остаться, у него начинает появляться новое состояние сознания. Внимание испытуемого мало-помалу фиксируется на ощущении легкости, которое вскоре заполнит все его существо. Мысли, сосредоточенные раньше на повседневных заботах, постепенно будут уступать мечтаниям и фантазиям очень личного характера, эмоциональный заряд которых вскоре доходит до предела. В этот период испытуемый достигает высшей фазы необычных переживаний, когда он будто бы смотрит внутрь самого себя и проецирует наружу свое собственное содержание. Тогда наступает разрыв с пространством (растормаживаются, высвобождаются более глубинные пласты) и со временем, и наводятся мосты между отдаленными местами или между разными периодами. "Дух" (сознание) перемещается с феноменальной скоростью и оказывается в других местах, с известными или неизвестными испытуемому людьми, где он живет и переживает вместе с ними эпизоды, которые происходят, как кажется, в эти моменты, или же начинает парить над "городом". Эффект левитации во сне. Он ощущает себя так, будто может все видеть, все слышать, все чувствовать, будто он – начало чистого сознания! (Но мы считаем, что это лишь первая возможная фаза погружения в сознание, вернее за сознание и за механизмы "контролера реальности", когда начинают включаться, растормаживаться, доминировать другие более глубокие механизмы мозга).
Эти работы Лилли позволяли изучать "внутренний мир" человека. Однако, он столкнулся здесь с непонятными психологическими "парафеноменальными" явлениями, которые и увели его в сторону от более глубинного сокровенного – возможности изучения механизмов управления физическими процессами организма, которые управляются глубинными структурами мозга, возможности коррекции этих процессов в случае патологии и т.д. В своих работах он начал описывать карту внутреннего пространства.
Принципиальное отличие опытов Лилли было в том, что он освоил методику отключения канала гравитации. Этим его опыты в корне отличались от предшественников, что и позволило ему достичь совершенно противоположных результатов. Еще бы! Испытуемый, будучи погружен в воду, сохраняет более 90% энергии, которую в обычных условиях тратит на преодоление собственный тяжести, чтобы поддерживать тело в равновесии; и эта энергия может быть направлена на внутреннюю деятельность.
Кроме того, расслабление, вызванное состоянием невесомости, ведет к гармонизации различных частей мозга. Как показывает электроэнцефалограмма, правое полушарие "интуитивное" и обычно под доминирующим влиянием левого, более "рациональное" полушарие – начинает функционировать в том же ритме, что и левое. Это восстановленное равновесие между высшими отделами мозга приводит к большей гармонии между корой и двумя другими отделами – рептильным и эмоциональным мозгом.
Со своей стороны, ретикулярная формация, освобожденная от функции отбора внешних сигналов, допускает теперь проникновение наверх множества внутренних сообщений, полностью игнорируемых в повседневной жизни. Кора головного мозга начинает прислушиваться к биению сердца, к циркуляции крови в сосудах или же к функционированию внутренних органов, которые обычно автоматически – контролируются рептильным мозгом.
Что касается отделов мозга, ведающих эмоциями, то им не приходится больше поддерживать готовность организма к реакциям на внешние стимулы, и в результате секреция гормонов с общеактивирующим действием сменяется выработкой таких веществ, как эндорфины, а эти вещества в свою очередь позволяют коре, продолжающей бодрствовать, погрузиться в состояние, близкое к наблюдаемому на первой стадии сна, для которой характерно появление тета-волн. Речь здесь идет о состоянии, благоприятном для творчества, а также для возникновения внутренних образов, идущих из подсознательного уровня.
Очевидно, именно о этих тета-фазах сна и пишет В. Стайбл. Да, сама она смогла себя спасти от рака. Она пыталась осознать и описать этот механизм. Но гора ей осталась неприступна. Открыть глубину всего этого ей не удалось. Интуитивные её изыскания не дали плодотворной методики, приемлемой для использования другими.

Преимущества метода гипосенсорной камеры

Преимущества метода гипосенсорной камеры в том, что он позволяет подойти к проблеме регулирования застойных секреций гормонов с активирующим действием. Проще говоря эта методика является ключом к снятию Общего Адаптационного Синдрома и дистресса, которые переходят в застойные патологические хронические очаги при многих патологических процессах. Это означает, что становится возможным без лекарств, без химии, без насилия над организмом снять эти патологические замкнутые кольца стресса и дистресса, вернуть организм в изначальное оптимальное, гармоничное состояние, без довления одной системы над другой.

Недостатки метода гипосенсорной камеры.

Похоже, что эта методика вряд ли сама по себе позволит зайти глубже чем за преодоление Общего Адаптационного Синдрома, дистресса и десинхроноза. Да, она окажет свое действие по устранению седины волос, ряду эффектов по омоложению организма, коррекции неврологических проблем и многое другое на уровне систем организма. В нашу задачу входит более глубинное погружение, чтобы задействовать эпифиз и переключить его с циркадного на персистирующий режим непрерывной работы. По сути это переход на односторонний режим на одном мелатониновом рычаге с полным отключением механизмов бодрствования, завязанных на серотониновый рычаг. Именно это произошло у Аниты Мурджани.
Серотониновый рычаг маятника при онкологии содействует прогрессированию опухолевых процессов. Похоже именно он не отключается полностью. Поэтому первозадача на время исцеляющего погружения полностью отключить действие серотонинового крыла, при этом на всю мощь запустить действие мелатонинового крыла, действующего напрямую как фактор угнетения опухолей, «смывания» их внутренних «заклинивших» программ на глубокий гликолиз. Это означает, что простое насыщение организма препаратами мелатонина низко эффективно при онкологии, так не устраняется противодействующее ему серотониновое крыло, активирующее онкоклетки. Полного отключения автоматического циркадного механизма на долгий период достичь не удастся. Он все равно будет запускаться пусть в минимальных количествах даже в этих гипосенсорных условиях. Сработает автоматизм. Подавить этот автоматизм способно только состояние глубокой комы. Автоматизм связан с циркадным накоплением серотонина. Их обеспечивает не простое пассивное отсутствие препятствия выработке мелатонина, а существование автономных, независимых центров ответственных за выработку активирующих факторов на серотонин. Тогда следует разобраться с механизмами подавления выработки серотонина.
По-видимому, эта методика позволяет только подойти к коррекции патологического десинхроноза, но не недостаточна для восстановления работы эпифиза, мощного усиления выделение гормона мелатонина, которое всегда подавлено при десинхронозах, возрастных болезнях, онкологии, общем истощении и изнурении организма.
Возможности комбинации метода гипосенсорной камеры с другими методами для удержания запредельного сна.
Возможности этой гипосенсорной камеры, взятой самой по себе, ограничены. Поэтому необходимо усиливать возможности её другими методами. Особо возлагаю большие надежды на сочетание применения Гипосенсорной Камеры с методом постоянных неодимовых магнитов, усиливающих выработку мелатонина. Об этом подробно в моей предшествующей работе. Но и этого далеко еще будет мало. «Погружение» должно быть значительно более мощное, чем позволяют эти отдельные методы. Поэтому, необходимо еще содействовать погружению в сон с помощью мягких растительных препаратов, например, чай из зверобоя. Кстати, заменой ему может быть препарат «Нейрвана» от компании ВИТАУКТ. О её фармакологическом действии смотрите ниже.
Очевидно нужны будут еще и другие корректоры погружения мозга в состояние полной «тишины». Таковыми должны быть гормоны эпифиза, которые угнетают биоэлектрическую активность мозга и нервно-психическую деятельность, оказывая снотворный, анальгезирующий и седативный эффект. Следовательно, чтобы обойти порог, препятствующий глубокому погружению, необходимо при погружении наполнить предварительно организм гормоном мелатонином. Ввести организм в каталептическое погружение. Сочетание такого погружения с одновременным перекрытием пяти каналов, стимулирующих мозг, приведет к затягиванию удержания организма в таком глубоком сне. Очевидно достигнув такого погружения можно будет корректировать глубину дальнейшего погружения подачей новых доз мелатонина. Так можно довести постепенно до такой глубокой фазы погружения, когда на фоне отключения высших отделов мозга, организм сам будет поддерживать свою фазу запредельного сна. Это будет связано с тем, что избыток естественно вырабатывающегося эпифизом мелатонина будет надолго мощно гасить работу мозга. Глубинный мозг «заполоняет» своим торможением все верхние отделы мозга. Нечто подобное эмбриональному состоянию.
Поэтому на этот комбинированный метод, как ключ, мы возлагаем особые надежды как на наиболее перспективный потенциальный метод. Это метод восстановления биоритмов, гормональных возрастных и патологических дисбалансов, коррекции их и возвращение параметров функционирования этих механизмов аналогичных тем, которые присущи возрасту максимального здоровья, молодости.

Методика Гипосенсорной Камеры

Дж. Лилли в своих экспериментах помещал испытуемых в условия полнейшего безмолвия, идеальной тишины, для чего создавалась специальная звукоизоляция. Также обеспечивалась полнейшая светоизоляция. Для достижения эффекта невесомости человека погружали в лежачем положении в воду бассейна. При этом была продумана специальная система, предотвращающая мацерацию (размокание) тела при длительном нахождении в воде, а также устройство для бесперебойного и безопасного дыхания в случае нахождения носа ниже воды. Для снятия температурного раздражения была подобрана постоянная температура воды = 35°С. В этих условиях сознание человека могло глубоко и на продолжительный период отключаться, человек погружался в особое трансоподобное состояние, когда стало возможным введение в него особых программ. Человеку, подобно, как и в гипнозе, можно было ввести и многие неприемлемые и неправдоподобные программы. Это объясняется тем, что иррадиирущее торможение и отключение сознания отключают и так называемый механизм “контролер реальности”, который анализирует любую информацию, поступающую в мозг, и в случае несоответствия ее имеющимся установкам не пропускает ее внутрь, дальше, на более глубинные структуры. Это открыло дорогу к дальнейшим исследованиям и возможности управления еще в более глубинных и независимых структурах мозга, в том числе и вегетативной нервной системы, управляющей многими процессами в организме. Реальный подступ, проход к этим исследованиям только открылся, но потенциальные возможности здесь не ограничены.
Возникла научная проблема достижения особого состояния торможения более глубокого, то есть за пределами ритмоводителя и верховных циркадных механизмов, то есть когда маятник фаз сон – бодрствование остановлен тоже, когда соматика тела представлена сама себе полностью, а в работе остаются только самые древние, наиболее автономные вегетативные функции. Механизмы глубокого покоя обеспечивают включение механизмов самовосстановления нарушенных органов.

Дополнительные возможности оздоровления и лечения, и их физиологические механизмы.

Даже ночью, в период простого сна, активизируются процессы восстановления всех структур, в частности, усиленно идёт размножение клеток. Считается, что в период покоя организм восстанавливает то, что оказывается разрушенным в активную фазу его жизнедеятельности, в том числе и иммунитет укрепляется ночью. (Поэтому ночной отдых не является пассивным состоянием; в известном смысле сон – это тоже работа). Сон – это не просто отсутствие активности. У сна-торможения – есть также свои механизмы, структуры и химические метаболиты, активно включающие его, активно подавляющие возбуждение, тормозящие его. Есть специальные центры сна и его химические метаболиты. Между состоянием бодрствования и сна существует замкнутая обратная связь. Они регулируют друг друга и сами регулируются относительно противоположного состояния. Поэтому-то в организме почти не возможны запредельные состояния ни сна, ни бодрствования. Есть функциональные пороги, за пределы которого одно состояние не пускает другое, то есть существует определенный диапазон колебания маятника, который в норме имеет свои пределы. Выход за эти пределы связан с патологией.
Обычный сон не может достигать того лечебного эффекта, который достижим в гипосенсорной камере. Отличие их в глубине и мощности тормозных процессов, происходящих как в коре головного мозга, так и глубже. Обычный сон, даже пусть и сверх длительный, к какому стремился академик И. Павлов путем применения снотворных и удлинения сна до 24 ч. в сутки с перерывами и повторами не позволяет достичь того, что возможно в гипосенсорной камере. Это связано с разным порогом торможения. Обычный сон захватывает лишь очень небольшую зону мозга.
Каждый центр вегетативного управления, ядро мозга обладает свойством работать в своем ритме, амплитуде. Однако при истощении или патологии этот режим изменяется, увеличивается автоматически амплитуда его деятельности, усиливается возбуждение, а значит, нужно больших усилий для его торможения. Идет так называемая раскачка маятника. Но кроме своего внутреннего ритма каждый центр подчиняется более общим ритмам. С повышением функциональной активности, раскрученности пружины центров происходит их элевация, подъем порога чувствительности к более общим ритмам. Эти центры становятся более автономными, выходят из-под более общего контроля. Так могут появиться застойные очаги патологии, которые никаким сном невозможно снять, потушить. Слишком слаба и поверхностна иррадиация тормозного процесса ритмоводителя. Она до этих автономных рычагов не достает.
Увеличение восстановительных целебных свойств и глубины отдыха в разрабатываемой гипосенсорной камере возможно не за счет удлинения периода покоя, как в естественном сне, а за счет достижения более глубокого сна, снятия застойных патологических колец, снижения порога чувствительности “разболтанных” центров. Восстановление организма здесь может происходить намного быстрее, иногда за считанные дни и недели, что в обычных условиях может происходить за томительные месяцы и годы ремиссии. Тем не менее, предстоит еще дальше совершенствовать и развивать этот метод заглубинного погружения, то есть преодоления ограничивающего механизма ритмоводителя. Чем глубже покой и торможение, тем ближе мы подбираемся к сокровенному – управлению и восстановлению здоровой работы гипоталамуса, а также восстановлению его изношенности, а значит к реальной реювенилизации организма.

Показания

Преодоление хронической усталости. Пребывание пациента всего лишь в течение нескольких ночей, допустим, пяти ночей подряд, восстанавливает и заряжает организм такой энергией, которая возможна только при длительном отдыхе и лечении в санатории около трех месяцев (или отдыха в деревне в течение лета). В первую очередь восстанавливаются перевозбужденные от хронического истощительного напряжения центры регулировки. Переутомление их приводит к снижению функций тормозных систем, их срыву. Эти центры из-за дисбаланса не могут прийти в нормальное равновесное состояние, до конца полноценно расслабиться и отдохнуть. Конечно, в этих случаях применение гипосенсорной камеры окажет чудодейственный эффект.
Восстановление иммунитета – важная возможность лечебно-оздоровительного эффекта – от пребывания в этой камере. Иммунитет может восстановиться до такого уровня, каким он был в ранней юности.
Преодоление возрастного атрофирования, инволюции вилочковой железы. Уход ювенильной фазы всегда сопровождается инволюцией тимуса.
Коррекция гормональных дисбалансов. Постепенно приходят в норму сбои в гормональных процессах. Они приближаются к тем показателям, которые были свойственны молодости или до основного заболевания.
Преодоление “вегетативных бурь”. Естественно ожидать, что наибольший лечебный эффект эта камера окажет и при этой проблеме, когда идёт в разнос работа вегетативной нервной системы. Это проявляется во множестве синдромов и симптомов, в том числе в виде:

• вегетососудистой дистонии,
• гипертонии,
• климаксе,
• предменструальный синдром,
• гормональные сбои,
• весь спектр неврозов,
• ряд психиатрических заболеваний как шизофрения и др.

Особо следует оговорить о возможности лечения многих болезней, связанных со стойким ослаблением иммунитета и гормональных сбоев-разрегулировок, происходящих часто на фоне дистресса.
Лечение доброкачественных гормонозависимых опухолей станет возможным. Сегодня медики только мечтают о возможности такого лечения.
Лечение ряда злокачественных процессов и сцепленного с ними провоспаления.
Несахарный диабет. Также станет реальным подход к его излечению на основе коррекции элевационных процессов в гипоталамусе.
Хронический зоб. Тоже в большинстве случаев связан с проблемами в гипоталамусе.
Рассеянный склероз и многие аутоиммунные заболеваний, в том числе астма, артрит и коллагенозовые болезни, как красная волчанка и т.д., многие болезни, связанные с воспалительными компонентами.
В основном в спектр показаний попадают болезни, ранее считавшиеся практически неизлечимыми.
Другие практические применения. Впервые станет возможным применение хирургических операций без наркотиков и анальгетиков (обезболивающих). Камера станет наркотизирующим и анальгезирующим средством. Это позволит решать многие проблемы хирургии, связанные с побочными действиями наркотиков и анальгетиков, а часто и их полной неприемлемости у ряда пациентов. В этом случае врачи часто становятся беспомощными. Известны потенциальные возможности гипноза и трансовых состояний в хирургии. В некоторых случаях они позволяют проводить операции без наркотиков. Но, тем не менее, возможности этого направления крайне ограничены, а эффект не стабилен. Этими недостатками не страдает гипосенсорная камера. Можно считать ее применение революционным поворотом в хирургии. Гипосенсорная камера позволяет радикально оптимизировать, гармонизировать все десинхронизирующие процессы. Организм – это комплекс синхронно-согласованных функций. Десинхроноз можно изменить, поднастроить путем подбора резонансных воздействий. Но самым лучшим резонатором для себя в организме являются автоматические механизмы самоподстройки на оптимум. Снимите помехи, для чего включите торможение окружающих структур, и процесс самонастройки включится.

Лечение в гипосенсорной камере в сочетании с лечебным голоданием.

Это лучшее новационное решение, так как эти методы синергичны. По сути лечебное голодание на минеральной воде — это перекрытие еще одного, то есть шестого канала возбуждения мозга. Само по себе лечебное голодание при опухолях ничего не дает. Опухоль перехватывает у организма в первую очередь все пищевые субстраты. Это обусловлено её особым агрессивным метаболизмом. Обычно при голодании человек худеет, а опухоль продолжает расти.
Но голодание в гипосенсорной камере – это совсем иное. Активность и агрессивность опухоли здесь будет подавляться мелатонином. Он вмешивается в её метаболизм и не даёт ей удерживаться в глубоком гликолизе. В обычном состоянии сна и бодрствования его действие всегда перебиваются гормонами стресса, то есть ОАС и провоспаления. В гипосенсорной камере этих помех нет. Мелатонин «распечатывает» этот механизм гликолиза. Это разгружает на время метаболизм опухолей, притормаживает их гиперактивность по изыманию глюкозы. В этом случае опухолевые клетки впервые по-настоящему начинают голодать, как и все остальные клетки организма. Но в этих условиях целого организма ситуация изменится в пользу здоровых клеток. Именно они будут пользоваться в первую очередь пищевыми субстратами, а онкоклетки перейдут на полуголодное существование.
Такая ситуация следует отметить возможна только в условиях целого организма. В условиях культуры ткани этого тормозящего влияния на метаболизм опухоли от мелатонина почти не скажется. Дело в том, что субстраты пищевые здесь в культуре остаются и клетки ими все равно пользуются, пусть даже в меньшем количестве. Неудивительно что в культуре ткани мелатонин показал слабое тормозящее рост опухолевых клеток действие. Для того чтобы ослабить конкуренцию за пищевые субстраты между здоровыми и больными клетками кровь организма следует перенасытить большим количеством минералов. Это мощно ощелочит жидкие межклеточные среды и клетки будут меньше чувствительны к недостатку пищевых субстратов, легче переносить голод. Это касается здоровых клеток, но не для онкологических. Такое голодное ощелачивание сильнее всего скажется именно на метаболизме онкоклеток. Их метаболизм по потреблению глюкозы в 8 раз активнее обычных клеток. Избыток щелочных минералов поддерживает в клетках анаболическую фазу и сдерживает катаболические процессы, которые провоцируют органические кислоты. В кровь резко уменьшается выброс катаболических продуктов обмена. Для здоровых клеток это терпимо, но не приемлемо для онкологических. Голод, мелатонин, минералы поведут онкоклетки на эшафот. Перспективные возможности здесь не ограничены и ждут своего решения.
Учитывая безграничные потенциальные возможности лечения в этих “камерах”, мы решили так подробно рассказать здесь. Считаем, что эти исследования должны быть поддержаны как на официальном уровне, так и с помощью спонсоров. Возможно, найдутся люди, которым будут близки эти идеи, и которые найдут возможность сотрудничать или пробивать дорогу по этому направлению, в том числе в виде частных субсидий и т.п. Вижу необходимость в организации особого центра по применению и изучению этой гипосенсорной камеры в различных направлениях, совершенствованию методов более глубинного погружения. Считаю это научное направление очень нужным и важным, чтобы у него появились спонсоры и необходимое финансирование.
Вы сможете лично потом воспользоваться плодами этих разработок.

Препараты способствующие усилению естественной выработке мелатонина.

«НЕЙРВАНА».Основным действующим компонентом препарата является зверобой. Он способствует выработке серотонина и мелатонина.
Физиологический механизм действия. Опосредуется это всё через задействование глубинных механизмов регулировки и сбалансирования серотониново-мелато­нинового маятника, то есть высшего управляющего ме­ханизма во всей иерархической пирамиде организма, что устраняет десинхроноз или сбой многочисленных биоритмов. Это определяет четкость и выраженность суточного ритма взаимоотношений сна и бодрствования, а значит хоро­шее проявление дневной свежести и глубокого ночного сна. Усиление выработки мелатонина обуславливает нужную чувствительность (толерантность) гипотала­муса, а затем оптимальный режим работы всей эндо­кринной, иммунной и нейровегетативных систем, что в целом противостоит механизмам преждевременного старения. Седина волос – признак недостатка мелатонина.
Зверобой увеличивает концентрацию веществ, передающих возбуждения в нервных клетках, в местах контакта между клетками головного мозга (в синапсах) – противодействует депрессии, поднимает настроение. Здесь участвует и серотонин.
Казалось бы, серотонин, обладающий настраивающим как камертон активацию мозга, в нашем случае глубокого сна не нужен. Но в условиях полной темноты серотонин может переходить в мелатонин и способствовать его накоплению. Чем больше серотонина, тем больше мелатонина в конечном итоге. Мелатонин в глубоких фазах не утилизируется и поэтому накапливается в огромных количествах.
Во время спокойного глубокого сна в организме нормализуется работа всех внутренних органов и си­стем, расслабляются мышцы, отдыхает нервная си­стема, мозг успевает обработать накопленную за день информацию. А самое главное восстанавливается исчерпанный дневной ресурс, в т. ч. и трансмиттеров – идет отмашка противофазы за счет подключения противовесного маятникового механизма наращивания глубокого покоя, верховное представительство которого находится в эпифизе. Без достижения нормальной глубины фазы покоя, т.е. глубокого сна и соответственно необходимое для этого количество гормона мелатонина, невозможно полноценное восстановление, нормальное бодрствование и полнота ощущения радости жизни. С хронически сбитыми циклами и нарушениями глубины и длительности сна происходит ослабление амплитуды колебания этого маятникового механизма.
Новей­шие научные данные указывают на то, что одной из причин вялости мозга и депрессии является нарушение биохими­ческих процессов в головном мозге: дисбаланс нейро­трансмитеров химических веществ (таких, как серото­нин и дофамин) деятельность которых отвечает за наше настроение. Восстановить нормальный уровень этих медиаторов поможет НЕЙРВАНА.
Показания: Расстройства сна (бессонница, кошмары, частые пробуждения). В качестве адаптогена для нормализации биологических ритмов. Состояния беспокойства, тревоги, страха. Депрессивные состояния легкой и средней степени тяжести. Сезонные аффективные расстройства. Эмоциональная неуравновешенность и склонность к тоске. Повышенная раздражительность, утомляемость. Тревога, связанная с диетой, например, для похудения и т. п. Лечение зависимости от алкоголя и никотина. Психовегетативные, невротические расстройства. Психоэмоциональные расстройства, связанные с климаксом. Повышенная нервная возбудимость
Свойства компонентов.
Оказывают умеренно выраженный седативный, а также успокаивающий и обезболивающий эффект.
Улучшают функциональное состояние центральной и вегетативной нервной системы.
Обладают выраженной антидепрессантной и антитревожной активностью.
Ускоряют засыпание, уменьшают число ночных пробуждений. Не вызывают ощущения вялости, разбитости и усталости при пробуждении. Улучшают самочувствие после утреннего пробуждения.
Спазмолитическое и противовоспалительное действие.
Состав: зверобой, мелисса, хмель, лист персика, липа.
Зверобой. Многие проблемы мозга связаны с нехваткой серотонина.
При употреблении экстракта зверобоя уровень серото­нина в тканях мозга повышается. Это объясняет улучшение настроения, пропадает апатия, вялость, сонливость.
Биохимия механизмов действия.
Выявлено не менее 10 биохимически активных веществ, действующих как антидепрессанты. Допускается раз­витие эффекта в результате комбинированного дейст­вия активных компонентов препаратов зверобоя на эти системы и проявление антидепрессивного эффекта в результате суммарного воздействия.
Зверобоевый чай не вызывает лекарственной зависимости, совершенно безопасно его можно проводить 4-6-недельные курсы.
Хороший клинический эффект и безопасность приема позволяют широко применять препараты на основе зверобоя, в особенности в тех случаях, когда приём синтетических антидепрессантов противопоказан.
Преимущества.

• Безопасность, позволяющая использовать препарат за рамками психиатрической и неврологической практики, а также назначать его определенным категориям паци­ентов, которым противопоказан прием синтетических антидепрессантов;
• Положительная оценка эффективности и переносимости терапии самими пациентами, а также улучшение каче­ства их жизни.

Под действием препаратов зверобоя отмечено следующее:

• Повышается ночная продукция мелатонина.
• Облегчается течение синдрома хронической усталости.
• Снижается тяга к алкоголю.
• Облегчается лечение наркомании и лекарственной зависимости.
• Стимулируется адаптогенная и антистрессовая активность.
• Снижается интенсивность упорных головных болей.

Мелисса. Эфирное масло мелиссы оказывает седативное (успокаивающее) действие на центральную нервную систему, проявляет спазмолитические свойства, что важно при нерв­ных спазмах, головокружении и шуме в ушах. Лекарственные средства из мелиссы назначают при со­стояниях общего нервного возбуждения, истерии, вегетососудистой дистонии, мигрени, бессоннице, повы­шенной возбудимости, бо­лезнен­ных менструациях, различных не­вралгиях, нарушениях сердечного ритма и изменениях артериального давле­ния под влиянием эмоциональных факторов послеродовой слабости, климакте­рических расстройствах.
Хмель. Нейротропные свойства галеновых препара­тов из шишек хмеля связывают с содержанием в них лупулина, который проявляет успокаивающее дей­ствие на центральную нервную систему, уменьшает раздражительность, снижает нервное возбуждение. Содержащийся в листьях хмеля каннабидиол обладает седативными, обезболивающими, спазмолитиче­скими и противосудорожными свойствами. Хмель является мягким седативным средством. Его приме­няют при бессоннице, нервном переутомлении, повы­шенной нервной возбудимости, беспокойстве, состоя­нии страха, вегетососудистой дистонии (особенно по гипертоническому типу), истерии, судорогах, сексуаль­ных неврозах (частые поллюции, преждевременная эякуляция).
Персик (лист). Исследователи применяли водный экстракт из листьев персика для лече­ния даже запущенных онкобольных на III и IV стадиях. При этом отмечались длительные ремиссии у 25% онко­больных сроком до 5 лет и почти у 15% более 5 лет.
Нечто похожим действие являются препараты из косточек абрикоса и листьев лавровишни. В них тоже содержится цианогенный гликозид амигдалин (известный под названием «летрил»).
Известно, что течение болезни у многих больных сочетается с невыносимыми болями. Исследованиями показано, что применение препарата в течение 4-5 недель приводило к значительному умень­шению и даже полному исчезновению болевого синдро­ма. Также повышается аппетит, увеличивается продол­жительность ночного сна, повышается работоспособ­ность. Препарат существенно сглаживал или устранял негативные последствия от химиотерапии почти у всех пациентов. Все это говорит о научно доказанном повы­шении качества жизни онкобольных. Это позволило Минздраву России официально рекомендовать препара­ты из персика в качестве дополнительных методов ле­чения.
Спектр действия препарата на определенные симптомы онкологии, в частности боли, улучшение сна, повышение настроения говорит о том, что он тоже действует на механизмы провоспаления и балансировки уровня мелатонина.
Основные лечебные и профилактические проти­воопухолевые свойства персика обусловлены выражен­ной антиоксидантной активностью за счет удачно соче­тающейся группы полифенольных веществ, а также иммуностимулирующих свойств, благодаря, по-видимому, содержанию особых азотистых веществ, в том числе амигдалина. Также препарат обладает и адаптогенными свойствами, что проявляется в увеличении мы­шечной и силовой выносливости, повышении порога бо­левой чувствительности, снижении потенциальных по­следствий стресса, его профилактике, а также ослабле­нии симптоматики уже имеющегося стресса.
Аналогично успокаивающему эффекту настоек из лавровишни, препараты из персика обладают подобным действием и проявляют способность ограничивать действие стресса.
Препараты из лавровишни и персика сглаживают, смягчают эти негативные последствия стрессовых состояний, в том числе и стресса из-за внутренних хронических болезней, болей, переутомления, интоксикаций, онкологии и т.д.
Снижение потенциальных последствий стресса, его профилактика, а также ослабление симптоматики уже имеющегося стресса говорит о типичных адаптогенных свойствах препаратов из персика. Итак, этот препарат следует относить и к разряду адаптогенов. Не зря в Китае персик ценился и применялся наряду с женьшенем и почитался как символ долголетия. Официально препараты из персика рекомендуется применять с целью профилактики онкозаболеваний и повышения иммунного статуса. Для повышения сопро­тивляемости организма людей, при повышенных небла­гоприятных экологических нагрузках. При лечении забо­леваний органов дыхания, пищеварения, простаты, гине­кологических, сердечно-сосудистых, онкологических. Для предотвращения последствий интоксикаций и сдержива­ния процессов старения.
Перспективные потенциальные возможности зверобоя.
Зверобой имеет отношение к верховным дирижирующим механизмам, т.е. нахо­дящихся на вершине всей пирамиды нейро-гормо­нальной системы, находящейся в ведении эпифиза, управляющего мелатонино-серотониновым маят­ником. Последний является механизмом, оптими­зирующим все жизненные ритмы, циклы и стадии развития организма в целом. Через эти механизмы идёт анализ общей экзои эндоситуации, а затем координация, синхронизация и интеграция их пу­тём опосредования через многочисленные регуля­торные ядра-центры гипоталамуса, повышения в них порога толерантности, т.е. чувствительности, отзывчивости.
Зверобой через указанные механизмы является ключом к регулировке мелатониново-серотонино­вого маятника.
Многие проблемы в организме начинаются с нейрогормональной системы, со сбоев в них, на­рушении синхронизации и оптимизации многих процессов. Именно здесь зарождаются первичные механизмы различных частных десинхронозов, проявляющихся в виде многочисленных патологий, а в конечном итоге сливающихся в единый десин­хроноз, в т. ч. и в виде преждевременного старения.
Недостаточная мощь и активность эпифиза, а значит и маятникового механизма приводит к тому, что порог чувствительности гипоталамуса подни­мается, происходит общий элевационный процесс, чтобы восстановить гомеостат между центром и перифе­рией. Количество гормонов в ряде желез-мишеней многократно повышается. В некоторых случаях определенные функции гипоталамуса выпадают вообще. Износ этих центров происходит по ряду причин, в т. ч. это естественная возрастная элева­ция, плохое поступление крови в мозг, хрониче­ское перенапряжение, работа в неоптимальном ре­жиме, стрессы, токсикозы, зашлакованность лимфы и т. д. В полном подчинении у гипотала­муса находится гипофиз. Именно гипофиз управ­ляет всеми периферическими гормональными же­лезами мишенями, а те имеют каждая свою сферу влияния.
Причем если эпифиз — это дирижер, то гипоталамус представляет собой нейронную партитуру, т. е. определенного набора ре­гуляторных ядер, которые в свою очередь определяют звучание оркестра через гипофиз и по другим направлениям.
Эпифиз, который под­держивает оптимум работы «оркестра» по сути, работает как гироскоп (волчок, крутящийся с заданной частотой, относительно которого идет ориентация и подстраивание частот других процессов).
Очевидно, во всех этих случаях ослаблять эту симптоматику можно будет с помощью нашего препарата Нейрвана, который путем экстраполяции его потенциальных возможностей можно будет ре­комендовать для лечения и профилактики следую­щей симптоматики: различные приобретенные гормональные нарушения, в т. ч. нарушения работы щитовидной железы, и, что особенно важно, их последствий, т.е. гормонозависимые опухоли, кисты, гиперплазии, нарушение менст­руальных циклов, патологический климакс, а также ослабленный и искаженный иммунитет в виде аллергии, нейрогенные механизмы ги­пертонии, продолжи­тельность и качество жизни человека и т.д. Преимущества применения препарата Ней­рвана. Задача достигать выработку мелатонина естественным путем, побуждая организм к этому. К этой группе препа­ратов и относится препарат Нейрвана.
Особенность препарата Нейрвана заключается в том, что он нужен не только при наличии указанной патологии, но и для её предупреждения. Он относится к редкой группе препаратов, которые нужны практически всем взрослым людям, когда начинают появляться зачатки неминуемых возрастных проблем и болезней на фоне существенного снижения уровня мелатонина в организме. Это приводит к перекосу маятника и его разрушению. Уравновешивание маятника предлагаемым нами методом и даже некоторый уклон в противоположную сторону, предполагает возможность избавиться от большой части возрастных неминуемых заболеваний и продлить соответственно существенно жизнь до естественных биологических норм.
Препарат Нейрвана нужен всем! Он должен быть в каждом доме!

Общность механизмов лечения гипнозом и гипосенсорной камеры в лечении опухолей и других неизлечимых заболеваний.

Конечно, официальная медицина лечить рак с помощью гипноза не пытается. Но тем не менее, накапливаются многочисленные случаи, показывающие что гипноз через какие-то механизмы может цеплять эту болезнь, понижать ее уровень, ослаблять ряд негативных последствий рака и даже полного излечения. Следовательно, гипноз действует на некоторые нейрогенные рычаги канцерогенеза, значит имеет схожие рычаги воздействия с гипосенсорной камерой и тем самым позволяет посмотреть на природу этого заболевания с других неожиданных позиций, которые чаще всего упускают из внимания. А это поможет вывести на путь истинного всестороннего понимания проблемы.
Обращает на себя внимание что гипноз может в 92% случаев уменьшить онкологические боли. А это означает что гипноз затрагивает нейрогенные и провоспалительные универсальные рычаги рака.
Онкобольные проходившие гипноз улучшали качество сна. Это в свою очередь очевидно вполне могло способствовать увеличению выработки мелатонина, и такие пациентки в целом были в лучшем состояние благодаря мелатонину, чем те то что не подвергались гипнозу.
Показано, что выживаемость от рака с метастазами увеличилась в два раза (среднее, с 18.9 мес. до 36.6 мес.), в отличие от тех, которые не получали гипнотерапию.
Больные с неходжкинской лимфомой спустя 13 лет после гипнотерапии продолжали жить в 30% случаев, тогда как в контрольном варианте таких случаев не было.
Каким-то образом гипноз влиял на экспрессию генов. Наибольшая вероятность этого связана с мелатонином. Но гены реагируют уже через 90-120 минут. Очевидно гипноз быстротечно увеличивает уровень мелатонина в крови.
Имеются данные что гипноз действует через цитокиновую и интерлейкиновую сторону противоопухолевого и противовоспалительного иммунитета.
Уверенно можно утверждать, что гипноз помогает противодействовать стрессовой составляющей при онкологии. Именно реакция стресса побуждает к выделению мощного гормона – кортикостерона. Последний определяет воспалительную сторону онкопроцесса.

Методика имажинации на помощь исцеления от опухолей.

Это достигается через снятие стресса методом вживания в эмоции, в ощущения состояния здоровья. То есть с помощью сознания проводится перепрограммирование высших нервных функций тех состояний и ощущений здоровья, которые были до болезни, например, в детстве и юности. Это ощущения бодрости, свежести, легкости, жизнерадостности, счастья. Возврат этих ощущений здоровья включает возврат высших программ и механизмов, поддерживающих гомеостаз здоровья.
Об этом в дополнительной методике: «ИМАЖИНАЦИЯ – ПРОГРАММИРОВАНИЕ СВОЕГО ЗДОРОВЬЯ» закажите её.

МЕХАНИЗМЫ СТАРЕНИЯ ОРГАНИЗМА И ИХ СВЯЗЬ С ПРОВОСПАЛИТЕЛЬНЫМИ ПРОЦЕССАМИ.

Выяснилось, что уровень интерлейкинов-6 и других воспалительных цитокинов почему-то может резко «плясать», а иногда тоже доходить до критических уровней даже и без явно выраженных острых патологий. Их обильно выделяют стареющие клетки. По сути интерлейкины – это одна из неразгаданных проблем стареющих организмов. Чем больше у нас возраст, тем больше начинает выбрасываться уровень интерлейкинов даже в отсутствии явной патологии. Они выжигают неминуемо цилии на мембранах здоровых клеток, которые могли бы еще долго активно трудится.
Из-за небольшого количества клонов (линий) стареющих клеток страдает огромная превалирующая масса здоровых клеток. Здоровые клетки зависят от активности стареющих клеток. Здоровые клетки на определенных этапах перестают нивелировать действие этих стареющих линий и не подавляют их. Стареющие линии получают свободу и выходят на финишную дорожку, угнетая здоровые линии. Эти линии из-подтишка сказываются на всех остальных клетках и определяют длительность жизни организма.
Имеются организмы долго живущие (землекопы – 30 лет) и коротко живущие (мыши – 2 года). Такую разницу обеспечивают именно активность стареющих линий, которые и определяют длительность онтогенеза.
Длительность жизни всегда предопределена филогенезом, который определил ту или иную активность этих стареющих клеточных линий. Уровень стареющих линий определяет со временем и уровень интерлейкинов. Через посредство такого механизма природа определяет каким видам животных нужно жить долго, а каким видам жизнь должна быть быстротечной.
Итак, провоспаление – это универсальный механизм, созданный природой, где с одной стороны он обеспечивает механизмы излечения, заживления, а с другой стороны обеспечивает механизм отключения организма. Смерть – это не стахостический, произвольный процесс, а имеет свои ведомые к этому механизмы, то есть обеспечивающие отключение систем организма. Неизлечимые болезни заводят механизмы целенаправленного самоотключения организма.
Целесообразность быстрого или медленного старения у каждого вида определяется механизмами отбора. Быстрый или медленный цикл сменяемости поколений очень важный фактор устойчивости существования вида в данных условиях среды обитания. Длительность онтогенеза строго подогнана под требования процветания вида. Во главу угла отбора поставлено процветание, устойчивость вида, а не отдельных особей. Особи, как и клетки в организме должны в той или иной степени быстро заменяться на новые. Каждому типу клеток предопределен свой срок существования. Например, клетки крови в организме имеют ограниченную длительность существования – не более 52 дней. Также живут клетки эпителия. Есть клетки, живущие долго или очень долго! Длительность жизни клеток каждого типа ткани строго обусловлена изначально. Здесь их обуславливает не сам организм, а они уже изначально обусловлены на конкретную длительность жизни. Все заранее приспособлено, обусловлено, подогнано. Продолжительность жизни каждого типа клеток строго предопределена.
Точно по таким же законам определяется природой продолжительность жизни видов. Также определена и продолжительность жизни человека. И эта продолжительность жизни определяется специальными механизмами элиминации за счет активации деятельности стареющих линий клеток. Они-то и определяют длительность жизни всего организма, запуская механизмы болезней старости. Эти болезни неминуемы, неизбежны и обеспечивают барьерные механизмы, не пропускающие пролонгацию жизни. На пути к пролонгации – механизм барьера в виде комплекса болезней старости. Болезни старости – это комплексная утрата полноценности клеточных систем. Это состояния, которые не поддаются коррекции и лечению ни силами самого организма, ни тем более внешними методами и лекарствами.
Итак, у каждого вида животных в их организмах изначально определено в каких количествах и каких темпах будут развиваться и прогрессировать стареющие линии клеток, задающих темпы и степень старения всего организма.
Гипотетически можно утверждать, что если бы не было этих стареющих линий, то не было бы обусловленного старения. Организм старел бы не от изнутри идущих механизмов, а от внешних факторов среды. Продолжительность же жизни не лимитировалась бы внутренними изначальными механизмами жесткой детерминации.
Продолжительность жизни и онтогенеза определяют в конечном итоге не внешняя среда, а только изначально заложенные механизмы на самоотключение, истребление. Внешняя среда – лишь второстепенный фактор способный определять ширину коридора для лимита. Обойти внешний потолок лимита она не способна.

Откуда у стареющих организмов в крови появляются провоспалительные гормоны?

Вырабатывают интерлейкины клоны стареющих клеток. Если уточнить, то стареют не все клетки сразу, а их отдельные линии потомств. В определенных ситуациях они получают преимущества и выходят в лидеры. Их всего обычно в организме не более 15% у стариков. Но они заводят старение всего организма и подчиняют своему ритму обычные клетки.

Почему набирают преобладающие темпы стареющие линии клеток?

Возможно это связано с фазой онтогенеза адальтуса, то есть зрелости, когда в организме устанавливается определенный гормональный и гуморальный фон, направленный на торможение роста, регенеративных процессов, но ускорения созревания и перезревания.
Явной воспалительной подоплеки, почвы у стариков может и не быть. Ведь гормоны провоспаления появляются там, где должна локально проявиться реакция воспаления. Почему же у стариков эта реакция идет тотально, то есть во всем организме?
Есть основания утверждать, что эти воспалительные гормоны ответственны за дегенеративные процессы, то есть перерождения высокоспециализированных тканей в примитивные соединительноклеточные, склеротизированные.

Механизм действия провоспалительных гормонов при старении и дегенерации.

Похоже, что эти воспалительные цитокины способны «выжигать» цилии на мембранах клеток, то есть внешних органелл ответственных за сенсорные функции клеток. На цилиях находятся операторные структуры и интегральные белки, обеспечивающие клеткам их специализацию и дифференциацию, функциональную работоспособность.
Интерлейкины действуют как слабый наземный пожар в лесу, когда выгорает подстилка, но деревья остаются целыми. Так и в организме – клетки остаются живыми, но у них отключена вся операторная система. Клетки становятся «глухими». В этом и вся суть старения как генерализованного процесса. Стареют не отдельные органы и системы, а стареет весь организм сразу, все его клетки. Способствуют этому интерлейкины-6 и их попутчики.

Группа провоспалительных гормонов.

Важнейшим из этой группы цитокинов является интерлейкин-6 (ИЛ-6). Он отвечает за многие наши естественные и жизненно важные клеточные реакции на разные факторы. Это универсальный механизм ответа на многочисленные виды патологических факторов. Хорошо известно его проявление в виде управляемого им большинства видов реакции лихорадки (одной из его функций является обеспечение реакции в виде температурного ответа). Этот же гормон как дирижер, очевидно, управляет, корректирует весь оркестр сопровождающих или подобных гормонов из этой команды, в том числе и локального значения. Существуют также и другие механизмы, в которых участвуют и другие агенты воспалительных реакций.
ИЛ-6 ответственен и за умерщвление организма – по крайней мере, его уровень напрямую коррелирует с уровнем смертности. В Калифорнийском исследовании показано, что пожилые люди, в крови которых уровень ИЛ-6 выше, умирают быстрее, живут меньше.
ИЛ-6 – это один из важнейших биомаркеров показывающих уровень старения и нашу жизнеспособность. Именно у людей с повышенным уровнем ИЛ-6 с большей вероятностью имеются какие-либо внутренние проблемы – возрастные болезни или другие факторы риска, способные ускорить смерть.
Уже не вызывает сомнения, что хроническое воспаление значительно повышает риск смерти от сердечно-сосудистых заболеваний, рака и болезни печени. Объяснение этому простое: воспалительный процесс способствует образованию бляшек, а постоянная бомбардировка ИЛ-6 повышает степень и скорость «низовых пожаров» на мембранах клеток с уничтожением операторных структур (денатурация их) и как результат раковые перерождения клеток.
Кроме того, стало известно, что с воспалением сопряжено и развитие депрессии.
Итальянские ученые ввели даже термин inflaming – «воспалительное старение». До сих пор не удается дать вразумительное объяснение того, почему многие пожилые люди страдают от хронического вялотекущего воспаления.

Эффект Хейфлика и хроническое провоспаление что между ними общего?

Апоптозная концепция Гарбузова, объясняющая эффект Хейфлика.
Сам Хейфлик показал, что возможной судьбой его клеток в культуре ткани – это перерождение в рак или «репликативный стресс» репликативное старение, торможение. Те же эффекты имеются в итоге и при хроническом провоспалении. Видимо в эффекте Хейфлика (вырождение и вымирание клеточных клонов в культуре ткани) заложены те же механизмы стареющих линий, которые подавляют рост молодых линий. Здесь также в эффекте Хейфлика клетки теряют на своих мембранах механизмы управления степенью репликации, то есть регенерации. Дело в том, что дифференцированные клетки здесь в культуре ткани реагируют на ситуацию как на потребность в регенерации. Но это регенерация локальных систем, где в первую очередь запускаются механизмы провоспаления, то есть уничтожения предшествующих клонов с последующим механизмом запуска стволовых клеток. Но этого не происходит, так как преобладают запущенные и неотключаемые механизмы старения клеточных линий. Такие линии не имеют полноценных механизмов регенерации, которые возможны только в пределах всего организма, но при этом имеют вектор на самоэлиминацию в связи с раскрепощением механизмов старения. В итоге культура ткани гибнет. Смерть культуры связана не с исчерпанием возможности числа репликаций, а с довлением, преобладанием сенелитных, стареющих процессов над процессами ювенилизации.
В итоге клетки запускают механизмы локальной регенерации, но не механизмы перехода в эмбриональные. В итоге длительная локальная регенерация всегда запускает механизмы преобладания стареющих линий, в итоге регенерация затухает. Причем затухание происходит в такой степени, что запускает механизмы апоптоза, самоотмирания. То есть, скорее всего, здесь проявляется механизм апоптоза, а не эффект Хейфлика.
В быстро растущих культурах ткани всегда начинают появляться стареющие линии. Именно они здесь приобретают преимущества, льготы по сравнению с нормальными клетками. Эти клетки и подавляют своими токсинами через ИЛ-6 деятельность здоровых линий, ускоряя в них провоспалительные процессы. Управление такими клетками начинает исходить не от уровня организма или механизмов контактной межклеточной регулировки, а на уровне внутриклеточных механизмов регулировки, когда клетки вынуждены рассматривать свою необычную деятельность вне рамок дифференциации, как условия для запуска, переключения механизмов с регенерации на апоптоз. Клетки не могут находиться длительно на фазе регенерации. Это ненормально для них и изматывает. Имеются механизмы блокировки регенерации. Тогда-то и запускаются обратные механизмы апоптоза. Чем дольше фаза регенерации, тем сильнее запуск механизмов провоспаления и механизмов навязывания старения ткани. Это неизбежно, так как это клетки не из одноклеточных иммортальных видов, а из части организма.
Механизмы управления пролиферацией и репродукцией здесь совершенно иные чем у одноклеточных. Репродукция и пролиферация это не одно и тоже. Репродукция регулируется изнутри, а пролиферация – снаружи. Пролиферация здесь нарушена и клетки запрограммированы на запуск апоптоза. Если бы у этих клеток устранить механизмы интегральных белков, то они бы потеряли механизмы регулировки многоклеточных организмов и существовали бы по принципам одноклеточных. Механизмы управления репродукцией и принципы существования у них совершенно иные чем у одноклеточных.
Одноклеточные организмы и растительного происхождения допускают возможность неограниченной репродукции, а высшие клетки этой возможностью не обладают. Эти механизмы заблокированы напрочь и раскрываются только при их онкологизации. Одноклеточные имеют механизмы полной автономии, а специализированные – всего лишь модули для построения сложных организмов. Эти модули изначально настроены на заданную цель – обеспечить интересы организма при любых условиях.
Итак, эффект Хейфлика говорит не об утрате бессмертности специализированными клетками, а об отключении у них полностью механизмов автономии даже в условиях вне организма, то есть культуре ткани. Механизмы регенерации заложены не на уровне организма, а внутри клеток изначально.

Стареющие линии клеток и провоспалительная реакция.

Исследования показывают, что стареющие клетки не обладают свойствами обычных «пенсионеров», когда слабеют их функции. Первично идет не деградация клеток, а бурные провоспалительные процессы. Вместо того, чтобы доживать свой век, стареющие клетки буквально сочатся воспалительными цитокинами. Это требует полного пересмотра понимания первичных механизмов «старения» и правомочности трактовки эффекта Хейфлика. Первично провоспаление, а вторично дегенерация. В данном случае идет процесс не простой дедифференциации, упрощения клеток до уровня эмбриональных, а значит тотипотентных, а всего лишь до уровня наименее дифференцированных соединительноклеточных как наиболее живучих в условиях вырождения ткани. В организме дегенеративные процессы происходят не за счет упрощения высокорганизованных клеток, а за счет их гибели и появлении, поселении на их месте новых колоний, упрощенных соединительноклеточных линий.
В вырождающихся и гибнущих культурах тканей можно было бы значительно продвинуть в количестве поколений если бы мы научились в их генерациях отсеивать, селектировать стареющие линии клеток, которых обычно до 15% от общей массы. Удаляя их, можно было бы продвинуть порог Хейфлика за 50 циклов.
Стареющие линии клеток не отличаются от обычных ничем, кроме как избыточным выделением провоспалительных гормонов. Они постоянно находятся в воспалительном незатухающем стрессе. Этим они расчищают себе дорогу, заставляя гибнуть здоровые лини. Стволовые клетки теряют свои ювенилизирующие возможности и уходят из этой среды. Идет селекция на стареющие линии. Процессы преимущества сенелизации клеточных линий начинают преобладать над процессами ювенилизации. В условиях организма эти процессы происходят не так выраженно, так как параллельно существуют и стареющие линии и стволовые ювенилизирующие.
Стареющие линии клеток регулируют апоптозом, и инволюцией органов, например, тимусом. Все это запускается через механизмы активации стареющих линий. В организме эти линии находятся под контролем и управлением, сопряжены с программой онтогенеза, соподчинены другим процессам регулировки и коррекции. Старение организма не связано с эффектом Хейфлика, а движущие механизмы здесь иные. В механизмы онтогенеза здесь вплетены программы быстрого или медленного включения стареющих линий.
Данные по определению количества стареющих клеток в тканях были впервые получены при изучении клеток кожи старых бабуинов. Таковых клеток выявлено не более 15%.
Выяснено, что большинство видов стареющих клеток секретируют специфичный комплекс «сигнатуру» белков-цитокинов, ключевым из которых выступает ИЛ-6.
Этот комплекс белков обозначили «старческим секреторным фенотипом» (senescence associated secretory phenotype – SASP). Оказалось, что точно такой же комплекс цитокинов выявлен при хроническом воспалительном процессе в организме старых людей. Это дает подсказку о том, что стареющие клетки, секретирующие SASP могут способствовать самому процессу старения.
Есть мнение, что механизм старения клеток развился как механизм подавления рака, а также он вызывает заболевания с дегенеративным исходом в пожилом возрасте и даже способствует развитию вторичного рака и в целом онкозаболеваний во второй половине жизни, после 50 лет.
Обобщая, можно сказать, что стареющие клетки вызывают в организме хроническое воспаление, фон, почву. Именно оно и становится ведущим началом всех остальных возрастных проблем – рака, нейродегенеративных заболеваний, саркопении, то есть возрастного уменьшения мышечной массы, и множество других.
Создается впечатление, что клетки стареют для того, чтобы не превратиться в онкологичекие. Это противопоставление одних и процессов другим. Но на поверку этот тезис не приемлем, так как известны виды долгоживущие, у которых не увеличивается степень онкологических заболеваний. Значит суть старения не в этом, а в общебиологическом интересе существования вида, а не конкретных особей в определенных условиях.
Но в противоречие с этим входит вторая сторона проблемы – стареющие клетки способствуют онкологизации клеток обычных, провоцируют в них хроническое воспаление.
Как видим стареющие линии клеток палка о двух концах: с одной стороны, они способствуют быстрому заживлению ран, а с другой – они же провоцируют предонкологию, создают почву для этого, когда сгорает система управления на мембранах и цилиях.
Первопричина предонкологии не активные радикалы и канцерогены, а именно провоспалительный статус.
Все остальные механизмы вторичны.
Если нанести рану организму, то это запустит механизм стареющих клеток: он помогают заживлению ткани за счет усиленной выработки SASP. Эти воспалительные цитокины индуцируют и процесс, который способствует восстановлению тканей и защищает от инфекции. Следовательно, в краткосрочном плане стареющие клетки помогают нам поддерживать целостность нашего организма, но в долгосрочной перспективе они же нас медленно убивают.
Подтверждением того, что стареющие клетки ускоряют старение всего организма может быть ускоренного старения людей, болеющих раком. Особенно это заметно у пациентов, перенесших «химию». Именно у них образуется большое количество стареющих клеток, что связано с торможением деления клеток во всем организме. Именно у таких больных со временем выявляется весь симптомокомплекс возрастных заболеваний, в том числе атеросклероз, дегенеративные процессы, вторичный рак….
Здесь очевидно наблюдается перекос в соотношении стареющих линий с обычными линиями и стволовыми ювенилизирующими. В норме имеется определенный баланс между ними и последствия стареющих линий не заметно. Они под контролем. При перекосе в пользу стареющих линий раскрывается возможность проявления всей этой симптоматики. Уклон в сторону превалирования онкологизации или дегенерации зависит от наложения на эти процессы и вторичных провоцирующих или проявляющих их факторов. Они выводят процесс из скрытой латентной фазы предрасположенности в открытую манифестирующую.
Очевидно весь спектр заболеваний старости: атеросклероз, гормональные сбои, рак и другие следует обозначить как симптоматики общего Синдромокомплекса – старческого провоспалительного процесса.